Нам, конечно, показали не все. А только те, в которые будут допущены ученики ниже пятидесятого уровня. С более высоким уровнем список доступных лабораторий сильно расширялся.

Но рейтинговая таблица, которую мы видели на стене в арене подсказывала, что пятидесятого уровня мы достигнем ой как не скоро! Там из примерно тысячи имён процентов восемьдесят были ниже пятидесятого.

Итак, лаборатории.

Те парни, которые остались на крыльце учебного корпуса, и тот говнюк, который планировал развлечься с Ёсико, сейчас были в лаборатории. Но не на экскурсии, как вы понимаете. А в качестве подопытных.

Сразу вспомнилась усмешка куратора, когда парнишка спросил его о судьбе опоздавших.

Пристёгнутый к стенду и весь утыканный датчиками чуть живой Нофу вытягивал воду из огромного аквариума, а учёный рядом измерял показатели — сколько воды иссушено и какой уровень магии при этом остался. Ну и физические показатели — сердцебиение, кислород, давление и так далее.

Нофу был уже серый. Видно было, что он и рад остановиться и не использовать магию, но не может. По какой-то причине он продолжал втягивать в себя воду из аквариума.

Хикару, пристёгнутый к другому стенду, дышал огнём в камеру. У него под глазами уже были круги, руки и ноги дрожали. Но исследователя рядом совершенно не волновало его состояние. Он снова и снова отдавал команду дышать огнём. Что-то его не устраивало в способности Хикару или в полученных результатах. И парню приходилось повторять.

И Цуёши был тут. Он лежал на кушетке и от него отстёгивали электроды. Мне показалось, что он без сознания. А на столе возвышалась горка кристаллов, которые другой учёный исследовал, используя непонятные для меня устройства.

Любитель растворять одежу тоже был пристёгнут к стенду. С его рук в ведёрки стекала слизь со знакомым запахом. Так вон откуда он взял ту дрянь, что растворила рубаху Ёсико! Вот пусть теперь помучается. Его мне жалко не было совсем.

Ёсико посмотрела на него с такой брезгливостью, что парня аж передёрнуло. Ничего, в следующий раз будет думать, прежде чем что-то делать.

Были и остальные опоздавшие. И тоже либо пристёгнутые к стендам, либо лежащие на кушетках.

Матакуши здесь я не увидел, и понял, что он действительно в карцере. Повезло ли ему, что он в карцере, а не в лаборатории? Не знаю. Может да, а может и нет. Судя по тенденции скорее нет, чем да.

Выходили мы из лаборатории подавленными. Даже тот парнишка, который боялся вечернего возвращение своих соседей по комнате. Его соседи сейчас были тут, в лаборатории. И даже он их пожалел.

— Ну, что, — весело сказал Забуза. — Проголодались, наверное? Как насчёт пообедать?

Не знаю, кому как, а мне сейчас кусок в горло не полезет. Но я договаривался с Кинпатсу, чтобы он на обед принёс оружие, и нужно попросить его принести одежду для Ёсико. И с Изуми поговорить надо.

В общем, кому как, а мне нужно в столовую! Просто необходимо! Поэтому я, поймав взгляд куратора, кивнул.

Он разулыбался ещё шире:

— Ничто не может испортить аппетит молодому организму? — спросил он и хлопнул меня по плечу.

Я совершенно автоматически ответил:

— Война войной, а обед по расписанию.

— Хм… — тут же отреагировал Забуза. — Какая интересная мысль!

А я уже ругал себя на чём свет стоит! Когда уже я начну следить за языком?!

— Ну раз обед по расписанию, то пойдёмте! — сказал наш куратор и направил электрический разряд на кустарник.

Организовав дорожку в ядовитом кустарнике, он сделал приглашающий жест, мол, прошу вас, господа!

Народ тут же пошагал. Выражение лиц у большинства было: куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Когда почти все зашли на дорожку, куратор Забуза окликнул меня:

— Кизаму, подожди!

Я притормозил, позволяя куратору догнать себя.

Он подождал ещё, пока народ отойдёт подальше и негромко спросил:

— Ты же сын старейшины форпоста?

Я ждал чего угодно, но только не этого вопроса, хотя он был абсолютно логичным. Я ответил:

— Да, а что?

— Как получилось, что ты попал сюда? Старейшина мог вычеркнуть твоё имя из списка.

— Мог, — согласился я, не понимая, чего хочет Забуза. — Но не стал.

— Почему?

— Были причины.

— Я должен о чём-то знать? — спросил куратор. — Я отвечаю за ваши жизни, поэтому вопрос, согласись, закономерный.

Я не знал, можно ли ему доверять, и что он предпримет, если узнает, что вполне возможно скоро на территории академии магии появятся ниндзя. Вдруг он меня просто выдаст им и всё! Так что, извините, куратор Забуза, но нет!

Вслух же я сказал:

— Не думаю.

— Я буду присматривать за тобой! — сказал Забуза.

Я ответил:

— Ваше право.

А что я ещё мог сказать? Оставьте меня в покое? Относитесь ко мне, как к обычному ученику?

Нет, этого я сказать не мог. После таких слов наблюдение за мной только усилилось бы. Поэтому лучшее, что можно сделать в моей ситуации, это как в том приёме, который я показывал Кинпатсу ещё дома — позволить противнику идти туда, куда он хочет. А потом присоединиться и аккуратно направить туда, куда нужно мне, то есть, мордой в пол.

Кстати, про Кинпатсу… Хорошо бы как-то возобновить наши тренировки. И ему будет полезно, и мне физо подкачать не помешает. И этот вопрос я решить сейчас вполне могу.

— Забуза-сэнсэй, — обратился я к куратору. — А у нас будет личное время?

— Зачем тебе личное время, Кизаму? — тут же спросил куратор.

Скрывать, зачем мне нужно личное время, я не стал. Тем более, куратор может помочь с местом для тренировок.

Жили бы мы с Кинпатсу в одном корпусе, было бы легче, но мы живём в разных корпусах, так что помощь куратора будет очень кстати. А потому я прямо сказал:

— Я с товарищем хотел бы потренироваться в приёмах борьбы.

Забуза испытующе посмотрел на меня, и я тут же добавил:

— Да, я понимаю, как это звучит. Вы только что спросили, не угрожает ли мне опасность, я сказал нет, а сам прошу вас о возможности тренироваться. Но мы с Кинпатсу тренировались ещё дома. Просто хотели бы продолжить тренировки. Они помогают лучше прочувствовать течение магии.

Говорить куратору, что мы тренировались всего один раз, я не стал. Незачем ему знать об этом. А вот мысль о том, что движения могут способствовать развитию магии, для меня самого была неожиданной. Ляпнул-то для убедительности, но мысль мне понравилась.

Куратору, судя по улыбке, тоже.

— Ты продолжаешь меня удивлять, Кизаму! — сказал он. — Хорошо, я поищу время в вашем расписании и подумаю насчёт площадки.

И тут мне в голову пришла новая мысль. Я не стал откладывать дело в долгий ящик, потому что, как говорится, куй железо, не отходя от кассы.

— Забуза-сэнсэй, — спросил я. — А что если с нами будет тренироваться ещё несколько человек?

Тут куратор заржал. Просто откровенно заржал!

Наши начали оборачиваться на нас, всем было интересно, чего такого смешного я сказал. Мне, кстати, тоже.

Поймав мой насупленный взгляд, куратор сказал:

— Не сердись! Просто ты немного… — куратор покрутил рукой.

— Наглый? — жёстко спросил я.

Я понимал, как это выгладит и понимал, что значит это кручение рукой. Но отступать не собирался. Я собирался всех своих людей, включая девчонок… Особенно девчонок! Научить драться.

— Наглый, — весело согласился куратор. — Но это не значит, что твою проблему нельзя решить.

— И как же? — спросил я, не понимая, куда клонит этот смешливый тип.

— Вам завтра предложат записаться в ученические клубы. Специально для этого устроят экскурсию. Так вот, тебе нужно подать заявку, на организацию своего клуба. Придумать название, заполнить кучу бумаг, набрать людей. Только… — куратор демонстративно посмотрел на простыню, которой я был обмотан, нужно что-то решить с твоей одеждой.

— У меня есть одежда, — отмахнулся я.

— Как это? — насторожился Забуза. — Из тюрьмы приходят только в тюремной рубахе.